Пройдя вместе с Медоузом через все превратности проекта о пределах роста, я с самого начала ни на минуту не сомневался, что докладу не миновать волны резкой, тенденциозной и, возможно, несправедливой критики. В Нидерландах даже была опубликована книга под названием «Римский антиклуб». Некоторые мои коллеги требовали не оставлять без ответа появлявшиеся многочисленные статьи и выступления и дать им публичный отпор. Будучи по природе своей противником всякого рода полемики и споров, я считал просто неразумным тратить и без того ограниченные силы и время Римского клуба на отражение справедливых или несправедливых обвинений противников, и по моему настоянию мы не отвечали на полемику – со временем нападки прекратились.
Дебаты же ширились, и общественность проявляла все более глубокую озабоченность возможными последствиями роста. Повсюду проходили конференции, семинары, круглые столы, общественные обсуждения и телевизионные дискуссии. Были написаны тысячи статей. Делались запросы в парламентах. Рост и его пределы в ряде стран стали предметом разногласий внутри политических партий, вызывали споры среди членов Комиссии европейских сообщества, горячо обсуждались в Японии, Канаде и Австралии, в руководстве многонациональных корпораций.
Приведу несколько примеров. В апреле 1972 года королева Голландии Юлиана открыла в центре Роттердама выставку, посвященную идеям Римского клуба. Вскоре после этого Валери Жискар Д'Эстен, тогда еще министр финансов Франции, организовал ряд международных встреч с участием видных деятелей различных стран, чтобы обсудить, «куда ведет нас рост». В том же году мы с Манфредом Зибкером подготовили для европейских парламентариев по просьбе Европейского совета доклад «Пределы роста в перспективе», где подытожили все высказанные в ходе дебатов точки зрения «за» и «против» позиций Римского клуба. В 1973 году в исторической церкви святого Павла во Франкфурте Германский фонд мира (ФРГ) торжественно вручил Римскому клубу Премию мира за его «международную и всемирную деятельность», способствующую осознанию людьми сложившейся обстановки и подготовке условий для мира. Позднее Французский народный банк субсидировал создание острого полнометражного телевизионного фильма о трудностях роста, который предназначался для показа во всех франкоговорящих странах, а в Голландии была выпущена еще одна книга, на сей раз под названием «Дорогой Римский клуб», написанная с большой проницательностью и дающая весьма конструктивные ответы на вопрос, как построить лучшее будущее.
Я мог бы продолжать приводить здесь пример за примером, но ограничусь лишь упоминанием о рассчитанной на десять лет программе «Альтернативы роста», которая должна была привлечь внимание мировой научной общественности к изучению и обсуждению новых альтернативных подходов к росту и его целям. Основная идея программы сводилась к тому, чтобы объяснить, что рост сам по себе не обеспечивает решения стоящих перед человечеством разнообразных социальных и экономических проблем. Было решено каждые два года в штате Техас в городке Вудленд под Хьюстоном проводить международные конференции – первая состоялась в 1975 году, – на них предполагалось обсуждать поиски альтернативных путей будущего развития общества, которые могли бы достаточно реально осуществляться и в то же время не были бы основаны на непрерывном стремлении к росту. Учрежден был также международный конкурс: раз в два года пять лучших работ в этой области представляются на соискание премии Митчелла.
Из нашего проекта следовали и еще два важных вывода. Он подчеркнул, во-первых, важность взаимовлияния проблематик, таких, например, как народонаселение, обеспечение продовольствием, энергетика и др. И во-вторых, само несовершенство первых моделей стимулировало многих ученых – включая и тех экономистов, которые подвергли их столь сокрушительной критике, – заняться аналогичными исследованиями и, совершенствуя, углубляя, расширяя, умножая эти модели, в конце концов приходить к созданию новых методик при решении родившихся проблем.
Между тем комплекс вопросов, связанных с ростом, мало-помалу превратился в столь доминирующую тематику, что мы сочли необходимым подчеркнуть и важность других проблем, в частности человеческих ценностей. В начале 1973 года мы распространили документ под названием «Новый порог», который был подготовлен главным образом Александром Кингом и должен был заставить людей задуматься над кругом проблем, которые, по нашему мнению, требовали также срочного изучения. В документе содержалась объективная оценка сильных и слабых сторон деятельности Римского клуба, а также, поскольку мы собирались и впредь стимулировать использование математических моделей для анализа мировых проблем, мы сочли необходимым еще раз подчеркнуть, что к ним следует относиться только как к инструментам – очень полезным инструментам, – но не как к фетишам.
Между тем мы видели, что для людей все большее и большее значение приобретает качество жизни, и это свидетельствовало об определенной постепенной переориентации всей системы ценностей. В этой связи мы подчеркнули, что нам в нашей проблематике следовало бы уделить более пристальное внимание «социальным элементам и социальным симптомам, которые надо обязательно включить в созданную МТИ первую мировую модель. Конечно, до тех пор пока не будут более четко разработаны системы социальных индикаторов, включение такого рода факторов будет делом чрезвычайно трудным. И тем не менее важность включения социальных факторов и социальных последствий трудно переоценить».
Мы планировали развернуть наши исследования таким образом, чтобы, постепенно проникая в глубь явлений, могли прийти в конце концов к корню глобального кризиса, а именно к кризису человека. Для понимания этого необходимы были более глубокие исследования, чем те, которые проводились ранее специалистами-общественниками, включая и бихевиористов. (Бихевиоризм – ведущее направление в американской психологии XX века, изучающее поведение человека – Прим. перев.) Кризис человека, как я уже отмечал, коренится не в самой человеческой природе, он не является каким-то неотъемлемым его свойством или неискоренимым пороком, нет, это скорее кризис цивилизации или культуры, причина глубокого несоответствия между мышлением и поведением человека, с одной стороны, и изменяющимся реальным миром – с другой. И кризис этот – при всей его глубине и опасности – все-таки еще можно преодолеть.
Кинг, с которым мы обсуждали этот вопрос, считает, что нынешние затруднения человечества определяются главным образом биологическим кризисом. Человек, утверждает он, стал доминирующим видом на планете за счет того, что беспощадно устранял и уничтожал не только других живых существ, но также и более слабые расы и менее способных к выживанию членов своей собственной человеческой семьи. Отрицательную роль на протяжении его длительной эволюции сыграли наряду с другими и такие качества, как эгоизм, жадность, ощущение власти над другими, гордость обладания и т. д. Сегодня возникает вопрос, подходят ли эти качества для следующего этапа человеческой эволюции, – этапа, целиком зависящего от сознательной, целенаправленной деятельности человека. И выводы, к которым приходит Кинг, не так уж далеки от моих. Единственное, на что можно уповать в сложившейся ситуации, – это, заставив людей глубже осознать смысл нынешних затруднений человечества, научить их смотреть дальше интересов сегодняшних поколений, вселить в них искреннюю заботу о будущем и готовность осуществлять те меры, которые способны обеспечить выживание человеческого рода.
Отражая именно эти мысли, наш новый документ призывал человечество принять новую, высшую этику, которая обеспечивала бы условия для выживания всего рода человеческого. Он призывал взвешивать альтернативы принимаемых решений в свете возможного их негативного или позитивного воздействия на вероятность выживания.
К несчастью, многочисленные предостережения, содержащиеся в документе, начали превращаться в реальность даже раньше, чем можно было ожидать. Уже в конце 1973 года резко ощутились перебои с поставками нефти, цены на нее резко подскочили, и над будущим многих стран начали сгущаться темные тучи. В октябре того же года Римский клуб проводил в Токио очередную ежегодную встречу на тему «Глобальное видение человеческих проблем», которые обрели к тому времени прямо-таки угрожающий характер. Двое наших коллег – Манфред Зибкер и Йоши Кайя (Йоши Кайя – член Римского клуба) – представили по нашей просьбе «Доклад из Токио» (Siebker Manfred and KayaYoichi. The Club of Rome Report from Tokyo – Towards a Global Vision of Human Problems. Technological Forecasting and Social Changes (6) 1974.), документ, в котором содержался анализ происходящих в мире процессов и событий. Он был переведен на многие языки и получил широкую известность.
«Все существующие на сегодняшний день серьезные исследования, – говорилось в документе, – предсказывают, что если нынешний ход развития человечества не будет радикально изменен, то глобальный крах во всех человеческих делах неминуем. Есть основания предполагать, что проистекающие из тех же самых причин кризисы в социально-экономической и политической областях произойдут даже раньше, чем мы достигнем физических пределов роста. Энергетический кризис – лишь первый из целой серии вполне предсказуемых событий. И если оставить в стороне случайные и, следовательно, преходящие их элементы, то главная причина кризисов не вызывает ни малейших сомнений. Мир никогда уже не будет прежним. И отныне непростительно делать вид, что не замечаешь надвигающейся беды, не понимаешь, сколь глубоко ошибочен путь, по которому – в силу ли инерции или по узости мышления – упорно продолжает двигаться человечество». Поскольку новый поворот в развитии мировых событий начался даже раньше, чем можно было ожидать, Римский клуб решил немедля приступить к осуществлению одной из своих целей – вступить в прямой диалог с политическими деятелями, участвующими в принятии важных решений. Мы считали, что министрам будет весьма полезно окунуться в спокойную, неформальную атмосферу наших встреч, проникнуться тем духом непредвзятости суждений и независимости от каких бы то ни было политических догм, которым отличался наш небольшой Клуб.
Политические деятели довольно часто общаются друг с другом, но обычно их мысли заняты конкретными переговорами, позиции заранее подготовлены специальным штатом сотрудников, и целью подобных встреч является получение максимума преимуществ для своих собственных стран, пусть даже и в ущерб другим. Ведь дома им предстоит держать ответ перед избирателями. Возможность обсудить в свободной и неофициальной обстановке долгосрочные мировые проблемы или положение планеты в целом выпадает им весьма редко. С этой целью мы решили со временем создать Мировой форум политических деятелей – нечто вроде политического эквивалента Римского клуба. Эта идея, выдвинутая впервые в моей книге «Перед бездной» и вновь подтвержденная в «Новом пороге», получила одобрение в различных кругах.
Заручившись поддержкой федерального канцлера Австрии Бруно Крайского, мы с Кингом планировали провести в Австрии узкую неофициальную встречу с политическими деятелями самого высокого уровня, чтобы обсудить с ними положение в мире и перспективы его развития. Местом встречи был избран Зальцбург – город великих музыкальных и культурных традиций, живописной природы, освященный величием человеческого духа.
Взвалив на свои плечи все хлопоты по подготовке этой встречи, я, не зная покоя, целых четыре месяца метался из Канберры в Оттаву, из Дакара в Алжир, Стокгольм и, конечно, Вену. В бесконечных телефонных переговорах и бессчетных телеграммах я пытался объяснить занятым главам государств, почему им следует принять неожиданное и странное приглашение столь неофициальной и узкой группы, как Римский клуб. Мой главный аргумент сводился к тому, что главы государств, исходя из общих интересов всего человечества, а не только тех стран, которые они представляют, «должны быть прежде всего гражданами мира», в чем я действительно глубоко уверен. Кампания эта требовала невероятных усилий и терпения, однако мало-помалу удалось добиться положительных результатов.
Встреча состоялась в феврале 1974 года под Зальцбургом, в историческом Клессхаймском замке – месте многих совещаний на высоком уровне. В нем на неофициальной основе, как граждане мира, приняли участие такие видные представители высших политических кругов, как Бруно Крайский (выступавший хозяином нашей встречи), президент Сенегала Леопольд Сенгор, президент Мексики Пут Эчеверриа, премьер-министр Швеции Улоф Пальме, премьер-министр Канады Пьер Трюдо, а также бывший президент Швейцарской Конфедерации Нелло Селио. Кроме них, присутствовали личные представители президента Алжира Хуари Бумедьена, премьер-министра Пакистана Али Бхутто и премьер-министра Ирландии Лиама Косгрейва, а также десять членов Римского клуба. Еще четверо принявших приглашение видных политических деятелей были вынуждены в последний момент отказаться из-за неотложных государственных дел. Однако и без них группа наша выглядела достаточно внушительной.
В откровенной дискуссии выявилось, что собравшиеся достаточно хорошо представляют себе сложившееся в мире положение. Мы стремились убедить политических лидеров в том, что именно на них – более чем на ком бы то ни было другом – лежит коллективная глобальная ответственность и что национальные цели, которые не соответствуют долгосрочным интересам всего мира, не просто предосудительны, но при данных обстоятельствах будут все более и более трудно осуществимы. Как и следовало ожидать, к нашим возвышенным беседам то и дело примешивались сложные злободневные проблемы, требовавшие безотлагательных решений. При всех этих отклонениях глобальная проблематика оставалась в центре дискуссий, и именно вокруг нее, по единодушному мнению участников встречи, должны были объединяться все люди планеты. Так был впервые преодолен барьер, отделяющий политическую элиту мира от рядовых граждан планеты, и было положено начало их прямому диалогу. Это был первый шаг на пути к главной цели – организации Мирового форума.
Было бы, по меньшей мере, утопией предлагать столь различным по воспитанию, образу мыслей и мировоззрению политическим деятелям подписать какую бы то ни было совместную декларацию, да мы и не ставили перед собой таких задач. Зальцбургская встреча, как отметил один британский журналист, важна просто потому, что она произошла. Мы, однако, все-таки сделали попытку подвести итоги и дать свою интерпретацию этой необычной встречи на высоком уровне. Она подтвердила, отмечалось в нашем Зальцбургском заявлении, что «для того, чтобы человечество могло оказаться на высоте требований, выдвигаемых нашей эпохой, необходимо развивать и укреплять дух активной солидарности и сотрудничества между всеми людьми и всеми странами» – мы назвали это духом Зальцбурга.
Посеянные нами семена начали давать всходы. Еще в Зальцбурге президент Мексики предложил организовать подобную встречу в его стране. И я еще вернусь к этому позднее. Мысли наши тем временем продолжали развиваться, и, как мне кажется, в правильном направлении. В октябре 1974 года мы провели в Западном Берлине шестую годичную встречу, тема которой – «К более равноправному мировому обществу» – отвечала нашей общей линии: ввести в развернувшуюся дискуссию политические и социальные элементы, воспользовавшись тем прорывом, которого мы добились, осудив нерегулируемый рост. Я вызвался связаться с десятью видными гуманистами нашего времени, представляющими различные культурные традиции, и предложить им обсудить вместе с нами возможные основы и достижимые цели справедливого мирового общества, и это оказалось самой важной частью нашей совместной работы.
Я был убежден, что, хотя объективно ситуация в мире становится все хуже и хуже, тем не менее в ней есть некие обнадеживающие моменты, используя которые Римский клуб может продолжать развертывать свою деятельность. Я говорю о признаках или, во всяком случае, тенденциях определенной психологической эволюции, наблюдающихся среди широких слоев общественности многих стран. Именно эти-то процессы и позволяют сейчас с гораздо большей, чем прежде, надеждой говорить о возможности столь необходимого в нашем материалистическом мире возрождения гуманных и гуманистических ценностей и идеалов. О целительном воздействии такого возрождения на современное общество и о тех поистине революционных преобразованиях, которые оно может в будущем вызвать, я говорил в своем выступлении на встрече в Западном Берлине. Тема эта, которой я посвятил специальный очерк (Peccei A. The Humanistic Revolution. – Successo magazine, January 1975), представляется мне чрезвычайно важной для будущего развития человечества.
В свое время наблюдалась тенденция рассматривать Римский клуб как некоего «прорицателя Страшного суда» или даже «вершителя Страшного суда». Что бы ни подразумевалось под всем этим, мы-то всегда считали себя скорее «избавителями от Страшного суда». Убедившись в неблагополучном положении человечества и показав миру опасности развившегося синдрома роста, мы просто сочли необходимым подать «сигнал тревоги». И он, к счастью, был услышан – всеми и повсюду. Пробудившись ото сна, мировая общественность начала понимать, что сегодня на планете сложилось более тревожное положение, чем, скажем, 5 или 10 лет назад, и что оно вряд ли само по себе исправится в обозримом будущем. И теперь, когда люди предупреждены, настало время сказать, что еще есть надежда на спасение.
В результате долгих размышлений я пришел к выводу, который можно представить в виде следующих четырех положений. Во-первых, положение в мире действительно сложилось крайне тяжелое, и – явно или незаметно для глаз – оно все более ускользает из-под нашего контроля. Во-вторых, мы еще можем вернуть себе возможность управлять событиями, но для этого необходимо принять меры, и чем скорее, тем лучше. И здесь надо ясно отдавать себе отчет в том, что человечеству не даровано никакой отсрочки: оно должно собраться с силами и начать решительно действовать в течение ближайших нескольких лет. В-третьих, путь к спасению должен быть найден и проложен совместными усилиями всех людей и всех стран планеты. Самая страшная ошибка сильных – поверить в свою собственную силу. Это вовсе не означает, что необходим некий резкий, решительный скачок: поворот к новому курсу может осуществляться и постепенно, важно лишь немедленно сделать первый шаг – разумный и в правильном направлении. В-четвертых, нет сомнения, что на начальных этапах многое будет зависеть от тех, кому принадлежит сегодня в мире реальная власть. Однако обеспечить действительную переориентацию человеческой деятельности можно лишь при условии, что ее необходимость осознают и активно поддержат люди всей планеты – все вместе и каждый в отдельности. И они должны быть к этому подготовлены. Это неизбежно становится самой главной задачей, к которой мы будем постоянно возвращаться. Я еще остановлюсь на этом более детально в следующих главах.
К новому этапу должен готовиться и сам Римский клуб. В 1976 году, через 8 лет после своего образования, у него даже появились некоторые основания испытывать удовлетворение от результатов своей деятельности. Однако впереди предстоят гораздо более важные и сложные дела. Часть из них начата уже сейчас, и ниже я коротко о них расскажу. Что касается других, то, если Римский клуб действительно намерен достигнуть тех целей, ради которых был создан, ему предстоит еще многое продумать, организовать и осуществить. Иначе нам не останется ничего другого, как исчезнуть - а эту возможность мы не исключали с самого момента зарождения Клуба.
«Второй доклад Римскому клубу» был впервые представлен Михайло Месаровичем (Месарович Михайло – американский математик, профессор Кливлендского университета. – Прим. ред.) и Эдуардом Пестелем на годичной встрече Римского клуба в Западном Берлине в октябре 1974 года. Название книги – «Человечество на перепутье» (Mesarovic М. and Реstеl Е. Mankind at the Turning Point, New York, 1974.) – на редкость удачно отражало ее содержание. Оно весьма четко характеризовало положение всего человечества, оказавшегося в середине 1970-х годов перед драматической альтернативой – либо создавать действительно глобальное общество, основанное на солидарности и справедливости, разнообразии и единстве, взаимозависимости и опоре на собственные силы, либо всем оказаться (в лучшем случае) перед лицом распада человеческой системы, который будет сопровождаться сначала региональными, а потом и глобальной катастрофами. Группы Месаровича и Пестеля пришли к этим выводам в результате трехлетнего интенсивного научного исследования перспектив развития человечества.
Технические детали этого проекта можно найти в подробном отчете, который выпущен по материалам их продолжавшегося неделю рассказа о своей работе перед 100 учеными из разных стран в ИИАСА и опубликован в шести томах под названием «Многоуровневая компьютерная модель системы мирового развития» (Multilevel Computer Model of World Development System. IIASA. Laxenburg. Austria, 1974). С книгой и этими документами можно без труда ознакомиться, и я не буду здесь подробно останавливаться на них. Читателю будет весьма интересно самому проследить ход мыслей и рассуждений, оценить способность проникнуть в суть явлений и на конкретных примерах увидеть, какие альтернативы ждут нас впереди в различных сферах и областях. Я же лучше постараюсь показать роль и значение всего проекта Месаровича-Пестеля в целом, который войдет в историю как важная веха в поисках новых средств для решения мировой проблематики.
В 1971 году эти двое моих коллег решили внести свой вклад в деятельность Римского клуба и попробовали создать новую методику и новые модели для того, чтобы подробно проанализировать широкий спектр возможных для современного человека вариантов будущего. Мы полностью поддержали это начинание и нисколько не жалеем об этом. Для того чтобы иметь возможность в условиях сложной современной действительности обосновывать возможные последствия различных политических решений и стратегий, необходим совершенно новый, надежный и применимый на практике инструмент планирования. Значение этого факта трудно переоценить, ибо, стремительно двигаясь вперед, мы продолжаем принимать решения, включая и самые важные, порой просто случайно и бессистемно, порой на основании шатких и устаревших методик, абсолютно не соответствующих современной действительности. Необходимо как можно скорее заменить их новыми, рациональными и надежными процедурами. Ведь, принимая многие важные решения, мы, по сути дела, выступаем часто как любители там, где необходим профессиональный подход специалистов. Такая модель принятия решений должна, кроме всего прочего, быть еще и достаточно простой и вызывать доверие не только у тех, кто принимает эти решения, но и у рядовых граждан. Ибо она призвана создать обстановку взаимопонимания, доверия и тесного сотрудничества, которая одна только может спасти от распада человеческую систему.
Теоретической основой проекта Месаровича-Пестеля послужили предшествующие работы Месаровича, который создал тонкую методику анализа и расчета сложных систем, названную им теорией многоуровневых иерархических систем. Пестель принес с собой свой обширный опыт и знание различных подходов к исследованию мировых проблем, включая и ранние работы Римского клуба, и свою чисто немецкую способность к точному, дотошному, детальному анализу. Эти двое, прекрасно дополняя друг друга, организовали две исследовательские группы – одну в американском городе Кливленде, штат Огайо, другую – в Ганновере (ФРГ), – собрав вокруг себя первоклассных молодых ученых и заручившись необходимой финансовой поддержкой Фонда Фольксвагена.
При осуществлении проекта особое внимание обращалось на то, чтобы основывать все исследования на самой достоверной и надежной фактической информации обо всех происходящих в мире процессах. Адекватность используемых данных многократно проверялась и перепроверялась с помощью специализированных учреждений и частных консультантов, представлявших самые различные области науки. И все эти меры были в высшей степени оправданными. Ведь трудно переоценить значение объективной, надежной количественной информации при создании и использовании любой системы планирования такого рода. Конечно, основанный подобным образом первоначальный банк данных должен впоследствии постоянно пересматриваться, обогащаться, унифицироваться и пополняться новой информацией, но тем не менее он представляет базовое ядро сводных данных, на котором в значительной мере основано дальнейшее моделирование мирового и регионального развития.
Чтобы отразить реальность нашего разделенного на части, разобщенного мира, глобальная система была разделена на десять региональных подсистем. Они представляли собой органические, взаимосвязанные ячейки единой системы. Поскольку динамика и поведение глобальной человеческой системы во многом определяются динамикой и поведением всех ее регионов, взятых по отдельности, и их влиянием друг на друга, то в такого рода исследованиях особое значение приобретают принципы выделения этих регионов, регионализации мира. По мере возможности здесь принимались во внимание такие факторы, как сложившиеся исторические и культурные традиции, уклад и образ жизни, уровень экономического развития, социально-политические условия и степень распространенности и актуальности основных, наиболее важных проблем. И неудивительно, что десятью крупнейшими регионами мира оказались следующие страны и группы стран: Соединенные Штаты Америки и Канада, Западная Европа, Япония, Советский Союз и страны Восточной Европы, Латинская Америка, Северная Африка и Ближний Восток, Центральная часть Африки за вычетом уже упомянутых выше субрегионов, Южная и Юго-Восточная Азия, Китай и, наконец, десятый регион – Австралия, Новая Зеландия и Южная Африка. Конечно, в наше время такого рода регионализация не может не быть весьма условной и приблизительной и служить исключительно исследовательским целям, ибо хорошо известно, что большинство действительно важных решений принимается исключительно на национальном уровне. Поэтому при создании такого инструмента надо исходить прежде всего из того, чтобы он служил достаточно эффективным подспорьем в принятии решений именно на уровне отдельных стран. Модель Месаровича-Пестеля вполне удовлетворяет этому требованию и при наличии соответствующих количественных данных может служить инструментом принятия решений в рамках отдельных стран.
Чтобы подвести рациональную основу под оценку возможных вариантов развития будущего, был использован метод анализа альтернативных сценариев. Мы не в состоянии предсказать, что случится в будущем, какие появятся новые технические открытия; еще меньше поддаются предвидению вопросы, зависящие от личного или социального выбора, ведь они связаны с непредсказуемостью человеческого поведения. Более того, вполне логично предположить существование сразу нескольких различных и достаточно вероятных вариантов будущего, которые будут определяться целым рядом самых различных факторов. Сценарий и представляет собой такую комбинацию возможных в будущем событий и альтернативных социально-политических решений. Не надеясь, что хотя бы один из созданных сценариев будет в точности представлять реальную картину будущего, мы в то же время – при условии, что вся наша подготовительная работа выполнена достаточно добросовестно, – вполне можем рассчитывать, что это реальное будущее лежит где-то в пределах рассматриваемого нами набора возможных сценариев.
В качестве конкретного примера давайте предположим, что человечество, желая обеспечить лучшую жизнь будущим поколениям, наконец-то решилось изменить в соответствии с этой целью структуру и деятельность всех своих учреждений и всю политическую ориентацию. Но легко сказать – изменить институты и политику, в реальной жизни такие изменения не могут происходить сразу, как по мановению волшебной палочки; прежде чем они действительно проявятся, должно пройти некоторое время – период запаздывания, временной лаг. И в течение этого периода все будет оставаться без особых изменений или с незначительными отклонениями от наметившихся ранее тенденций. Я ведь уже отмечал, какое огромное значение приобретает сейчас фактор времени. Месарович и Пестель со всей наглядностью продемонстрировали, к каким поистине катастрофическим последствиям может привести в нынешних, в высшей степени динамичных и нестабильных условиях эффект запаздывания результатов принимаемых политических решений. И это не единственная сложность, которая сопряжена с такого рода решениями. Мы еще к тому же не знаем, каким именно из возможных теоретических альтернативных вариантов в действительности можно воспользоваться для осуществления наших намерений, который из них окажется более удобным и надежным, когда нам следует приступить к намеченным действиям. И совершенно неведомо, как будут зависеть последствия от того, когда именно мы начнем действовать – через 5, 10 или 20 лет. Поистине есть над чем призадуматься, прежде чем выбирать конкретный путь осуществления поставленных в перспективе общих целей. И нам просто необходимо иметь возможность как-то взвесить все альтернативы, приняв во внимание различные варианты и наборы событий – как благоприятных, так и неблагоприятных для достижения наших целей, – которые могут произойти за этот период времени. То есть мы окажемся перед необходимостью сконструировать широкий спектр различных, альтернативных, достаточно логичных и вполне допустимых будущих ситуаций. Это и будут наши базовые сценарии, каждый из которых отразит одну из возможных последовательностей событий и вероятных социальных и экономических решений и вариантов выбора. Потом, создав этот набор сценариев, мы можем с помощью новой методики проанализировать каждый из них в отдельности, проследив возможное воздействие на развитие событий различных альтернативных политических решений. Очевидно, что такой подход обеспечивает куда более объективные и глубокие основы для выбора конкретных путей осуществления поставленных задач, чем те субъективные и непоследовательные методы, которыми мы, за неимением других средств, вынуждены пользоваться сейчас.
В сущности, использование метода Месаровича-Пестеля позволяет нам моделировать динамику каждого из сценариев и оценивать, к каким возможным последствиям в глобальном или региональных масштабах могут привести те или иные конкретные меры, направленные либо на достижение «предпочтительного будущего», либо на то, чтобы избежать развития каких-то нежелательных явлений или процессов. И в этом смысле метод представляет собой самый важный потенциальный прорыв в технике управления человеческой деятельностью. Разумеется, эта методика может и должна быть существенно усовершенствована, в частности, она должна более гибко и адекватно отражать эволюцию социальных условий и социального поведения людей. Можно надеяться, что в будущем будут разработаны новые методы рационального принятия решений, лучше и совершеннее этого. Однако и созданный инструмент обладает в нынешних условиях чрезвычайно большими возможностями.
Особенно большое количество разнообразных, противоречивых, а порою и прямо противоположных точек зрения на возможное, желательное и достижимое будущее возникает в периоды особой социально-экономической нестабильности, потрясений или повышенного брожения умов. Здесь обычно наблюдается особенно широкий спектр политических воззрений и прагматических позиций по поводу того, что именно должен сделать человек, чтобы предотвратить, изменить или выбрать тот или иной из возможных альтернативных вариантов будущего развития. И здесь особую роль может сыграть методика планирования и рационального принятия решений, разработанная Месаровичем и Пестелем. Не становясь ни на одну из субъективных позиций и не служа никакой идеологии, она благодаря своей удивительной гибкости может без труда соотнести друг с другом и согласовать между собой различные точки зрения. Тем, кто занимается планированием или несет ответственность за принятие конкретных решений, предоставляется право судить, какой из возможных альтернативных сценариев кажется им предпочтительным или более достижимым. Потом они могут воспользоваться методикой, с тем, чтобы объективно разработать способы извлечения максимальной пользы из каждой ситуации, постоянно привлекая при этом свое воображение, умение оценивать события, ценностный критерии, а также опыт и знание ограничений, которые накладываются политическими соображениями или политическими условиями. Короче говоря, нет никакой опасности, что модель может заменить человека, принимающего решения, или компьютер – подменить собой политика. Просто отныне те, на ком лежит ответственность за принятие решений, будут гораздо лучше оснащены для того, чтобы выбирать лучшее. И если разумно пользоваться этим средством, прибавив к нему новые взгляды, новые ориентации и новые понятия о добре и зле, оно будет служить общим интересам всех людей.
Важной стороной этого метода является относительная простота применения. Если модель однажды введена в компьютер, доступ к ее использованию уже не ограничен опытным персоналом или специалистами. Диалог между человеком и компьютером может осуществлять любой, кто достаточно хорошо знаком с данной проблемой и в состоянии понять ее конфигурацию и смысл.
Еще более важное достоинство методики состоит в том, что она автоматически заставляет тех, кто занимается анализом или принятием политических решений, применять более объективные и рациональные критерии оценки. Люди весьма редко достаточно ясно представляют себе смысл употребляемых ими же самими понятий и терминов, надо ли говорить, насколько неадекватно воспринимают они язык других. Поэтому обсуждение особенно сложных, комплексных вопросов – таких, как мировые проблемы – почти всегда, даже при наличии доброй воли и стремления понять друг друга, сопровождается недоразумениями и взаимным непониманием. Как я уже говорил, формальные модели требуют четкого, подробного описания проблем. Это достоинство еще более ощутимо при работе с методикой принятия решений, ибо она основана на непрерывном общении с компьютером, а он требует четких формулировок и понимает лишь однозначные вопросы.
Методика Месаровича-Пестеля находится сейчас на ранней, опытной стадии развития. Это означает, что многое в ней еще нужно будет развить и улучшить. Однако даже в том виде, в каком она существует сейчас, ее уже используют или планируют принять во многих странах мира. В Венесуэле, например, с помощью такой модели анализируются различные возможные альтернативы развития стран Латинской Америки в контексте изменения общемировой ситуации. Еще один крупный проект, посвященный оценке воздействия различных альтернатив политики США в области продовольствия на развитие мировой продовольственной ситуации, особенно в случае возможной его нехватки, начат недавно в университете «Кейз вестерн резерв» в Кливленде. Проводить исследования в этой области планируют в Европейском экономическом сообществе, в Финляндии, Австралии, Индии и некоторых странах Африки и района Тихого океана.
Практически все эти проекты осуществляются силами местных специалистов, которые на начальных стадиях пользовались консультациями и помощью группы Месаровича-Пестеля. Сейчас с ними работает и Морис Гернье – француз с картезианским складом ума и глубоким знанием многих проблем развивающихся стран. Благодаря ему значительно расширились контакты и деловое сотрудничество группы с многими учреждениями мира. Недавно решение финансировать очень важный проект приняло федеральное правительство ФРГ. Речь идет о планировании политики в области технологических исследований и развития техники и реорганизации промышленности в развитых странах, ориентированных на деятельность в менее развитых районах мира.
Все эти столь отличные друг от друга проекты объединяет то, что они используют одну и ту же методику и даже до некоторой степени один и тот же или весьма сходный банк данных. Это создает принципиальную возможность для организации целой сети органически взаимосвязанных пунктов планирования, которые постепенно могут быть распространены по всему миру. Эти пункты будут политически и организационно независимыми друг от друга, и каждый из них будет иметь свой штат сотрудников, занимающихся разработкой среднесрочных и долгосрочных перспективных планов развития. Мало того, что это обеспечило бы условия для весьма полезного обмена соответствующей информацией, эти планы, учитывая единый подход к их разработке, могли бы послужить надежной основой для всеобъемлющего, всестороннего видения мира и тенденций его развития. Располагая такой информацией, человечество могло бы координировать свои усилия для решения общих проблем долгосрочного характера или предотвращения тех или иных нежелательных явлений, грозящих ему в будущем. Сейчас, когда мир остро нуждается в единстве и сплоченности, это послужило бы консолидации и объединению вокруг одинаково важных для всех людей проблем. И даже если методика Месаровича-Пестеля окажется недостаточно эффективной для решения глобальных, крупномасштабных задач, все равно она положила начало рационализации процесса принятия решений, и от дальнейшего развития исследований в этой области, в конечном счете, во многом зависит наше общее будущее.
«Это был век мудрости, это был век глупости, впереди у нас было все, и впереди нас не ждало ничего», – заметил в 1974 году, применив к нашему времени слова Чарльза Диккенса, мой друг Ричард Н. Гарднер. «Не будет никаким преувеличением сказать, – добавил он при этом, – что бреттон-вудская финансовая система провалилась, система ГАТТ (ГАТТ – Генеральное соглашение о тарифах и торговле), которая должна была бы по идее создать условия для открытой, недискриминационной торговли, провалилась, попытки добиться соглашения о мировых поставках продовольствия и обеспечения энергией потерпели неудачу, традиционный закон о морском праве уже не выполняется, а соглашения о контроле за ростом населения и охране окружающей среды еще до сих пор не заключены» (Gardner R. N. The Hard Road to World Order. – «Foreign Affairs». New York, 1974). В этих условиях развитые страны вот уже много лет безуспешно пытаются как-то починить расползающийся по всем швам экономический порядок и с помощью незначительных изменений вернуть ему былую устойчивость и стабильность. Развивающиеся страны требуют полностью пересмотреть все правила международной игры в соответствии с логикой исторического развития, которая проявилась в результате борьбы за независимость и недавно вновь ощутимо напомнила о себе повышением цен на нефть. В 1974 году группа развивающихся стран во главе с Алжиром выступила с важной политической инициативой – созвать специальную сессию Генеральной Ассамблеи ООН, на которой были бы обсуждены все эти проблемы.
Первого мая того же года Ассамблея торжественно проголосовала за принятие «Декларации об установлении нового международного экономического порядка» как «наиболее важной основы экономических отношений между всеми людьми и всеми странами». Одновременно с этим была принята и соответствующая «Программа действий». Сама эта программа представляет собой скорее изложение основных принципов или план дальнейшей работы, чем документ, предназначенный для претворения в жизнь. И мнения по поводу ее содержания резко разделились. Между тем необходимость срочно изменить структуру мировой экономики и вдохнуть в нее новую жизнь действительно существует, и проблема эта вполне реальна. Однако такая реформа затрагивала бы насущные и – если смотреть на это с различных точек зрения – вполне законные, хотя и несовместимые между собой интересы широких групп мирового населения. Так что решение этой проблемы, к которой неизбежно примешиваются эмоциональные элементы, сильно осложняется из-за отсутствия ясного видения того, что в нынешних условиях осуществимо, а что нереально, что и когда именно следует претворять в жизнь и чего следует по возможности избегать.
Мы должны осознать, что вот уже в четвертый раз за это столетие человеческая система обнаруживает признаки крайнего напряжения и требует кардинальных перемен. Но, как свидетельствует наша летопись, мы не слишком-то преуспели в реформах: даже в лучших случаях век их оказывается недолог. Вот как описали недавно это американские представители движения «всемирных федералистов»: «...Первое поражение мы потерпели в 1914 году: тогда, из-за того что международная система не нашла средств приспособиться к нуждам только набравших силу промышленных стран, значительная часть мира оказалась ввергнутой в первую мировую войну. Во второй раз мы вновь проиграли в конце 1920-х годов: оказавшись перед лицом небывалого по масштабам глобального экономического кризиса, страны мира погнались за химерами узких, краткосрочных преимуществ и не смогли объединиться против общей беды. В результате весь мир охватила депрессия, лишившая работы миллионы людей и приведшая, в конце концов, к кровавой бойне и разрушениям второй мировой войны. В третий раз страны мира приняли вызов времени: они смогли заняться восстановлением опустошенной Европы и удовлетворить требования миллионов, находившихся под колониальным господством. Вследствие этого мир охватило увлечение международными организациями – была создана Организация Объединенных Наций со всеми ее специализированными учреждениями, включая такие экономические структуры, как Международный банк и Международный валютный фонд. Сегодня мы в четвертый раз вступаем в период кризиса, и перед нами вновь открывается возможность с честью выйти из него. На сей раз этот вызов громче и настойчивее, а последствия поражения обещают быть куда разрушительнее, чем когда бы то ни было раньше в истории человечества. Но и шансы на успех тоже достаточно велики» (U. S. Federalists. Federalist Letter. New York. April 1975. 184).
Как и следовало ожидать, планы и предложения о вариантах перестройки экономического порядка росли как грибы. Стоит миру обнаружить аппетит, как перед ним тотчас появляется сотня поваров, каждый со своим коронным блюдом. Однако положение оказывалось слишком серьезным: здесь было не до партизанщины и не до экспромтов. На сей раз над миром нависла зловещая, но вполне реальная угроза беспрецедентной по масштабам прямой конфронтации между отдельными группами стран. Ведь даже затянувшиеся пререкания между ними о том, кто прав, кто виноват, могли, в конце концов, ввергнуть и без того напряженный мир в пучину всеобщего бедствия. Новый мировой порядок – если он рассчитан на долгие времена – не может быть введен за счет случайного перевеса при голосовании или навязан силой, даже если в какой-то момент в мире действительно существовал такой перевес или кто-то реально обладал такой силой. Он может утвердиться в международных отношениях в том, и только в том случае, если в силу самой своей логичности и справедливости будет добровольно принят широкими слоями мировой общественности; и этот порядок в состоянии на деле обеспечить новый путь к лучшему будущему лишь при условии, что он окажется функциональным.
Поскольку ни одно из известных мне предложений не представлялось достаточно приемлемым и разумным, я решил, что Римскому клубу следует организовать разработку подобного проекта. Я считал, что проект должен быть, с одной стороны, достаточно всеобъемлющим и глубоко новаторским, а с другой – вполне реалистичным и осуществимым в нынешних условиях. И его надо было вынести на широкое общественное обсуждение, прежде чем ситуация еще более ухудшится и наши рекомендации утратят актуальность и устареют. Так что здесь необходимо было выиграть время. Поэтому я в надежде на последующее одобрение моих коллег срочно предпринял несколько шагов, чтобы обеспечить скорейшее осуществление задуманного. Во главе проекта должен был встать человек с солидной научной репутацией, опытом в области планирования и широким, международным экономическим видением. Я не знал никого, кто бы больше подходил для этой роли, чем лауреат Нобелевской премии Ян Тинберген. В сентябре того же года я обсудил с ним эту идею, он согласился принять участие в ее осуществлении и через несколько недель представил план проекта, назвав его «Перестройка международного порядка» (РИО).
Мы были совершенно единодушны в том, что, делая основной акцент на проблемах экономического порядка, проект вовсе не должен обходить стороной связанные с этим вопросы социально-политического характера. Из этих соображений мы решили, не расширяя и без того уже достаточно обширного круга вопросов, которые мы хотели обсудить в проекте, просто выкинуть слово «экономический». Проект этот по своей природе сильно отличался от всех наших предшествующих мероприятий, которые в значительной степени основывались на научных исследованиях. Здесь не так уж много надо было изучать чисто научными методами, зато требовалось знание мировой экономики, ее функционирования и ее неполадок. Возможным результатом проекта могли бы стать конкретные рекомендации тем, кто принимает решения, и представителям отдельных социальных групп, отражающих те или иные интересы. В ходе работы над проектом могли быть выработаны определенные принципы поведения и деятельности и основные направления политики, а также предложения о создании новых или реорганизации существующих учреждений. Все эти меры должны быть в конечном счете ориентированы на то, чтобы обеспечить условия для более сбалансированной, устойчивой эволюции человеческой системы. Так что документ неизбежно приобретал большое политическое звучание. И как таковой, вне зависимости от того, к каким конечным выводам приводил, он немедленно становился предметом жестоких и яростных атак буквально со всех сторон. В нашем мире, полном контрастов, неоправданных иллюзии и претензий, критикуют любой политический документ – консерваторы всегда находят его слишком уж радикальным, новаторы – недостаточно новаторским. Насколько я знал Тинбергена, он был готов ответить на это спокойно, убежденно и со свойственной ему учтивостью. А я со своей стороны всегда был готов оказать ему поддержку и прийти на помощь независимо от моего личного отношения к окончательным выводам проекта. Все наши ожидания потом полностью сбылись.
Тем временем события стремительно развивались, и заключение нового международного социального контракта стало настоятельной политической потребностью нашей эпохи. На эту тему появилось уже великое множество разного рода деклараций и манифестов. Следом за первомайской декларацией ООН появилась «Хартия экономических прав и обязанностей государств», поставленная на повестку дня Генеральной Ассамблеи ООН по инициативе Мексики и принятая в декабре того же года подавляющим большинством голосов. Еще раньше, в октябре, в результате совместного заседания двух специализированных учреждений ООН – (ЮНЕП – United Nations Environment Programme – Программа ООН по окружающей среде) и ЮНКТАД (ЮНКТАД – United Nations Conference on Тrаde and Development – Конференция ООН по торговле и развитию) – вышла так называемая «Кокойокская декларация». Затем появились одна за другой «Резолюции о сырьевых материалах», которые были приняты в Дакаре и Алжире Конференцией неприсоединившихся стран и главами государств – членов ОПЕК (ОПЕК – Организация стран-экспортеров нефти) в январе и в марте 1975 года, заявление ЮНИДО (ЮНИДО – United Nations Industrial Development Organization – Организация ООН по промышленному развитию) – «Декларация о промышленном развитии и сотрудничестве» – и еще один документ неприсоединившихся стран – «Программа взаимопомощи и сотрудничества». Два последних документа были приняты в апреле и августе в Лиме. Примерно в то же самое время с заявлениями и декларациями о новом международном экономическом порядке выступили такие различные по сфере деятельности и организационной структуре учреждения, как Третий всемирный форум, Межпарламентский союз, Международная конфедерация свободных профсоюзов и Секретариат Британского содружества наций. Будут, несомненно, и другие – вряд ли поток их в ближайшее время оскудеет.
Большинство всех этих деклараций и документов содержало прямые или косвенные, умышленные или непреднамеренные выпады в адрес развитых стран. И объектом критики с самых различных позиций и точек зрения стало то нетерпимое привилегированное положение, которое вопреки духу времени они занимают в нынешних экономических отношениях. В данный момент под обстрелом оказались пока только богатые страны Запада и Япония, однако, в конечном счете, это будет распространено на все промышленные страны, которые практически монополизировали право пользоваться достижениями научно-технической революции. И здесь надо внести некоторую ясность. Это всемирная социально-политическая революция бедных. Она будет набирать силу, движимая не столько теми или иными положениями идеологического порядка, сколько гневом, возмущением и протестом против несправедливости. Миллиарды людей будут настойчиво требовать перераспределения власти, богатств и доходов. Невозможно предсказать, какие именно формы примет в дальнейшем это движение, и какова будет реакция на него более благополучных стран, несколько ошеломленных натиском и не имеющих единой тактики действий. Однако можно с уверенностью утверждать, что эти революционные процессы невозможно остановить и что самые бурные события еще ждут нас впереди.
Проект быстро продвигался вперед. Разработанные Тинбергеном предложения были немедленно одобрены, и он тотчас же приступил к работе, собрав группу из двадцати первоклассных ученых, представлявших различные научные дисциплины и страны с разными политическими системами. Нашел он себе и весьма опытного и знающего директора – Яна ван Эттингера из Роттердама. Довольно значительная финансовая поддержка проекта была обеспечена голландским правительством – лишнее подтверждение его политической дальновидности в сравнении с другими богатыми правительствами, которые не только слышать не хотят ни о каких изменениях, но и не склонны оказывать поддержку их изучению. По плану проект должен был быть завершен к середине 1976 года (Доклад Я. Тинбергена «РИО» – перестройка международного порядка» (Tinbergen I. (Coordinator). RIO – Reshaping the International Order. New York, 1976) был представлен на специальной встрече Римского клуба «Новый международный порядок», созванной в октябре 1976 года в Алжире по инициативе правительства этой страны). Однако мы понимали, что перестройка международного порядка будет непрерывным, длительным процессом: многие месяцы интенсивной работы займет один только критический анализ и обсуждение рекомендаций проекта «РИО» и путей его последующего претворения в жизнь. Поэтому мы наметили на 1977 год целый ряд различных встреч и совещаний, на которых предполагалось обсудить результаты работы.
В момент, когда я пишу эти строки, проект находится лишь в середине подготовительной стадии. Так что я могу комментировать только некоторые его общие принципы и направления. Отправным пунктом анализа международных отношений служит положение, что главная цель мирового сообщества состоит в настоящее время в значительном улучшении условий жизни наших самых обездоленных собратьев или, говоря словами Тинбергена, в обеспечении «достойной жизни и умеренного благосостояния всем гражданам мира».
На основании данных за 1970 год Тинберген показывает, что средний реальный доход на одного представителя наиболее богатой десятой части мирового населения в тринадцать раз превышает соответствующий показатель для беднейшей десятой части жителей планеты. Разрыв между наиболее высоким доходом богатых стран и самым низким для беднейших будет, разумеется, еще во много раз выше. Однако снижение степени неравенства в распределении доходов в пределах той или иной страны – это внутреннее дело самой страны. Здесь речь идет о том, чтобы уменьшить зазор между средними уровнями доходов в международных масштабах. Для того чтобы достигнуть этой цели, «РИО» предусматривает различные темпы среднегодового роста доходов на душу населения в развитых и развивающихся регионах мира. Если его среднегодовой рост в развивающихся странах должен достигнуть весьма значительного уровня – 5% в год, то есть удваиваться каждые 14 лет, то в развитых странах прирост должен либо остаться на нынешнем уровне, либо даже уменьшиться. На эти процессы, однако, будет оказывать воздействие целый ряд самых различных факторов, наиболее важные из которых – темпы роста численности населения и уровень производства продовольствия.
Период, рассматриваемый в проекте, охватывает ближайшие 40 лет. За это время разрыв в доходах между бедными и богатыми должен быть сокращен с 13:1 до 3:1 – последнее представляет «предельно допустимое» соотношение, существующее ныне между богатыми и бедными районами Европейского экономического сообщества. Рассматривается, однако, также и другая, более реальная альтернатива – сократить этот разрыв с 13:1 лишь до 6:1.
Достижение этих целей – при всей их кажущейся на первый взгляд умеренности – потребует совместных усилий на глобальном уровне на протяжении всего указанного периода. И осуществление их возможно лишь при условии кардинального изменения структуры власти в мире во всех областях: технической, экономической, политической и военной, – а также реформы и обновления практики международных отношений и деятельности соответствующих учреждений, рыночной системы и многих вещей, касающихся каждой из стран в отдельности. Грандиозность и чрезвычайная сложность поставленной задачи очевидна, однако ее необходимо, во что бы то ни стало решить. Тщательно проанализировав множество самых различных идей и предложений, группа Тинбергена сформулировала новые, оригинальные и весьма убедительные подходы к решению широкого круга выделенных проблем. Они включают следующие вопросы: стратегии достижения необходимых изменений; валютная система; перераспределение доходов; финансирование развития; индустриализация, торговля и международное разделение труда; производство и распределение продовольствия; энергия и сырье; управление использованием океана; транснациональные предприятия; научные исследования и техника, сокращение вооружений. Все эти различные элементы должны быть объединены в едином контексте. Так, технические и технологические факторы во многом способствуют усилению централизации и специализации, увеличивают степень взаимозависимости между отдельными звеньями и сферами. Эти процессы, однако, находятся в компетенции отдельных стран, и воздействие на них блокируется барьерами суверенитета. Вместе с тем свойственные человеку стремления к самовыражению, активной деятельности и личному участию благоприятствуют развитию тенденций к самоопределению и опоре на собственные силы, что, в конечном счете, предполагает децентрализацию процесса принятия решении и максимально возможное его приближение к операционному уровню. А каждое суверенное государство склонно интерпретировать этот уровень соответственно своим нынешним границам. В проекте «РИО» предпринята попытка совместить и примирить противоположные тенденции – к централизации и децентрализации, функциональному коллективизму и индивидуализму, всеобщей взаимосвязанности и разнообразию.
«РИО» предстоит продумать, как обеспечить отток производственной деятельности от перенаселенных, высокоразвитых в промышленном отношении районов, или «центров», к отдаленной «периферии», где оказываются более благоприятными некоторые факторы производства и где, к тому же, настоятельно необходимы самые срочные меры, направленные на удовлетворение основных человеческих потребностей и обеспечение законного права на труд. Я надеюсь, «РИО» сможет доказать «центрам», что в их же собственных долгосрочных интересах проявить сейчас просвещенную щедрость, чем потом быть вынужденными пойти на те же самые уступки; и убедить представителей «периферии», что если они отправятся в одиночестве в свой трудный путь к развитию – как они порой уже пытаются делать в порыве отчаяния и безысходности, – то могут, в конце концов, лишь ухудшить свое и без того тяжелое положение.
Воспитательная роль в решении этой и многих других проблем современности – далеко не последний по важности результат, которого можно ожидать от проекта «РИО». Возвращаясь к уже затрагиваемой выше теме, хочу еще раз выразить уверенность, что проект сможет показать всем людям и странам, что – хотят они того или нет – им придется жить в условиях глобальной взаимозависимости. И научиться жить в этом мире – трудное искусство, которое потребует не только изменения наметившихся ныне тенденций, но и кардинальной перестройки политического мышления и той политической практики, которая так скверно направляет развитие современного мира. Управление взаимозависимостью вместе с управлением изменениями и управлением сложностью на глобальном уровне составляют триаду, без которой нам не обойтись, если мы хотим выжить и улучшить качество своей жизни в век империи человека.
В ближайшие годы в исследованиях по проекту «РИО» должны принять более непосредственное участие представители социалистических стран. Пытаясь у себя на Западе найти подходы к решению проблематики будущего на «глобальном» уровне, мы – величающие себя Первым миром – обычно либо вовсе не принимаем в расчет, либо уделяем недостаточно внимания огромной части человечества, которая населяет обширную территорию, начиная от Восточной Европы через Советский Союз до Китая и Северной Кореи, включая район Юго-Восточной Азии, и зовется Вторым миром. Да и Третий и Четвертый миры, требуя нового порядка, редко прямо обращаются ко Второму миру; именно Первый мир они считают главным ответчиком по этому вопросу – и, возможно, в этом они правы. Тем не менее, выработка общих принципов подхода к новому международному экономическому порядку – явно не тот вопрос, который мог бы быть решен без активного участия социалистических стран.
При всех тревогах и заботах, которые могут в наше время внести в человеческую систему беспокойные революционные социально-политические процессы, их все-таки следует рассматривать скорее как положительное явление, ибо они – свидетельство жизнеспособности нашей системы. Новый экономический к – на который нацелена сейчас вся борьба и осуществление которого, возможно, со временем направит ее в русло конструктивной, созидательной деятельности – представляет собой не что иное, как лишь временную, промежуточную стадию эволюции человечества, ибо в основе этого порядка будет лежать система множества в значительной степени суверенных государств. И здесь возникает два вопроса. Осуществима ли вообще – пусть даже как заведомо промежуточный шаг – подобная трансформация мировой экономической системы, учитывая, что ей суждено брать старт в обстановке всеобщего беспорядка? И сможет ли новая система со временем эволюционировать в таком направлении, чтобы, в конечном счете, отвечать требованиям воистину глобального сообщества многих миллиардов людей?
Лично я скорее склонен дать положительные ответы на оба эти критических вопроса, при условии, однако, что параллельно с реформой системы будут меняться и сами люди, что они, наконец, поймут, что в их же собственных интересах научиться приспосабливать свое поведение и пути своего развития к поведению и развитию других людей. Это, конечно, весьма существенное «если» – и все-таки мой ответ положителен, ибо, как я уже сказал, люди способны изменить и свое бытие, и свои действия, если они поймут, что в этом их единственный путь к спасению. И многие признаки говорят нам о том, что такие процессы в сознании многих людей уже происходят.
И мы вновь – уже в который раз – возвращаемся к нашей исходной мысли – все зависит от самого человека. Или, проще говоря, судьба любого нового мирового порядка – потерпит ли он крах, или ему суждено долгая жизнь – будет зависеть от качеств людей, которым он служит.
Хотя Римский клуб с самого начала решил ограничить свою деятельность лишь главными, фундаментальными проблемами человечества, к нему часто обращаются с просьбой принять участие и в обсуждении других актуальных вопросов. В принципе я не против этого. при условии, разумеется, что у Клуба есть время и возможность внести действительно оригинальный, конструктивный вклад в разработку этих вопросов и что подход к ним осуществляется на долгосрочной, глобальной основе. Говоря «долгосрочной», я подразумеваю тот временной интервал, который используется в прогнозах ООН об удвоении мирового населения, а именно ближайшие 30-40 лет. Этот период приблизительно соответствует времени, необходимому и для смены поколений в управлении миром.
Мне известно, что сейчас все более и более широкое распространение получает идея, что такой быстрый рост мирового населения нереален из-за опережающего развития ограничивающих его внешних факторов. И все-таки вряд ли правомерно с такой легкостью исключать возможность, что в начале следующего столетия нас будет уже 7 или 8 миллиардов – ведь нельзя, чтобы подобная ситуация застала человечество врасплох. (В данном случае лучшим способом предупредить материализацию этих прогнозов является трезвый анализ того, к чему в действительности может привести удвоение мирового населения, ибо такой анализ, несомненно, покажет, что это слишком много для нашей старой доброй матушки-Земли, и что куда лучше заблаговременно и обдуманно ограничить число за счет ограничения рождаемости, чем допустить действие не поддающихся контролю эпидемий, голода и войн, предоставляя им работу по регулированию населения за счет увеличения смертности.)
Чтобы возбудить интерес ко всем этим проблемам, я подготовил и передал ряду людей, включая и тех, кто не являлся членом Клуба, документ, где изложил свои соображения и поставил несколько чрезвычайно интригующих, с моей точки зрения, вопросов. Например, можно ли за столь короткое время удвоить всю физическую инфраструктуру мира – не только дома, а целиком населенные пункты и, может быть, даже города плюс промышленные предприятия, дороги, порты и прочие средства и виды обслуживания, необходимые для жизни современного человека? Каким образом можно обеспечить необходимую для этого промышленную базу и источники финансирования, учитывая, что общий объем строительных работ за какие-то три-четыре десятилетия был бы в этом случае близок к тому, что сделано человечеством за последние десять или двадцать столетий? Где можно разместить еще один мир, сотворенный руками человека? Может ли быть обеспечено одновременное увеличение производства продовольствия, товаров и услуг, способного удовлетворить растущие потребности огромной массы людей? И можно ли достигнуть такого уровня производства, не нанося непоправимого ущерба экосистеме? Реально ли вовлечь в это колоссальное предприятие всех без исключения обитателей планеты, не оставляя, как сейчас, за бортом сотни миллионов «лишних» людей?
Я вовсе не так наивен, чтобы надеяться сразу получить ответы на все эти вопросы, и все-таки я считал необходимым прямо их поставить, хотя бы для того, чтобы постепенно искать возможные ответы и решения. Я обратился к Яну Тинбергену с просьбой помочь мне организовать их изучение, и он посоветовал поручить первый из такого рода проектов профессору Амстердамского университета Хансу Линнеманну, сам же выразил готовность участвовать в нем как консультант. Линнеманн собрал группу, в которую вошли представители его университета, а также Сельскохозяйственного университета города Вагенингена (Голландия) и гаагского исследовательского Института экономики сельского хозяйства. Сообща они взвесили свои относительно скромные материальные возможности и решили для начала сконцентрировать усилия своей небольшой группы на анализе самой базовой из всех человеческих потребностей – потребности в пище. Сам Линнеманн любит повторять слова Махатмы Ганди: «Если бог является бедняку, то только в виде хлеба и обещания работы».
Следуя завету «сначала о главном», проект сфокусировал основное внимание на том, как обеспечить продовольствие для удваивающегося мирового населения. На начальном этапе – завершившемся в декабре 1975 года – анализировались главным образом причины голода и недоедания в мире; не подлежало сомнению, что они носят в основном социально-экономический характер. Для описания всех сложных взаимосвязей и соотношений, определяющих мировую продовольственную ситуацию, включая и поведение так называемых актеров – субъектов действия, к которым относятся производители, потребители и правительства, – была построена комплексная математическая модель. С ее помощью предполагалось проследить и проанализировать год за годом, до 2010 года, развитие мирового сельскохозяйственного сектора. Более 100 стран были объединены в десять обширных геоэкономических регионов. Группа рассчитывала, что окончательные результаты исследований позволят показать, какие именно политические решения и действия – как в рамках отдельных стран, так и на уровне мира в целом – благоприятствуют решению этой кардинальной проблемы и каких, напротив, следует избегать.
Независимо от модельных исследований был теоретически рассчитан абсолютный максимум возможного производства продовольствия на планете при идеальных условиях. Как и следовало ожидать, оказалось, что Земля в состоянии прокормить гораздо больше людей, чем предрекают даже самые смелые прогнозы, – особенно если человечество только тем и будет озабочено, как набить себе желудок. Расчеты подтвердили также и то, что достигнутый ныне уровень производства продовольствия вполне достаточен, чтобы обеспечить надлежащее питание жителям планеты – при условии, разумеется, что вся наличная пища будет распределяться между людьми по справедливости и в соответствии с их потребностями.
Предварительные результаты исследований были представлены Римскому клубу на специальной конференции, организованной в июне 1975 года Обществом австрийских колледжей в уже упоминавшемся местечке Альпбах. Несмотря на обнадеживающие возможности планеты в производстве продовольствия, первые прогоны модели показали весьма печальную картину – масштабы голода в мире будут со временем еще больше увеличиваться. Понятием «голод» выражалось такое положение, когда действительное среднее потребление продовольствия на одного человека в рассматриваемом регионе оказывалось ниже минимального расчетного стандартного уровня, взятого для того же самого региона. На той стадии исследований было выявлено ожидаемое к 2010 году увеличение масштабов голода в мире более чем в три раза.
И ни одна из рассматриваемых в настоящее время стратегий или их комбинаций – которые наряду с прямым увеличением производства продовольствия предполагали также создание запасов, продовольственную помощь и регулирование или стабилизацию цен на мировом рынке – не обеспечивала возможности покончить с голодом. Единственная политическая альтернатива, которая обещала хоть как-то облегчить нехватку продовольствия в мире, заключалась в том, чтобы возложить на крупнейших мировых производителей и экспортеров так называемые буферные функции. Иными словами, эти страны – то есть практически, как отмечалось, США, Канада и, возможно, несколько других – должны были бы взять на себя ответственность за обеспечение мира продовольствием и, таким образом, корректировать в обозримом будущем производственную и торговую политику, чтобы в первую очередь гарантировать соблюдение интересов мира в целом, даже в ущерб своим собственным национальным интересам. Тем самым выводы группы Линнеманна представляли еще одно грозное предостережение – необходимо что-то срочно предпринять, чтобы избежать всеобщей, глобальной катастрофы.
Сейчас еще рано предсказывать окончательные выводы этого проекта. Однако если подтвердятся его предварительные результаты, то они со всей очевидностью покажут, что даже для того, чтобы навеки изгнать с планеты голод, необходимы качественно новые нормы взаимоотношений между людьми, основанные на принципах солидарности и сотрудничества. Вместе с тем, если трезво смотреть на вещи, кажется весьма маловероятным, чтобы в наше время несколько стран, исходя из альтруистических побуждений, добровольно взвалили на свои плечи беспрецедентные экономические обязательства, да вдобавок к этому, по-видимому, еще и определенные финансовые тяготы. Да против этого немедленно выступит общественность этих стран, восстанут налогоплательщики, и подобные поползновения – если даже они всерьез у кого-то и возникнут – будут в самом зачатке блокированы и в конечном счете пресечены, хотя бы из-за необходимости поддерживать равновесие между различными политическими силами, которые обязательно скрестят шпаги по этому поводу.
Но если это «буферное» решение, которое должно осуществляться за счет добровольной инициативы нескольких стран, является единственным выходом из создавшегося положения и если оно при ближайшем рассмотрении оказывается нереальным, то что же тогда будет? Неужели вслед за вооружением и нефтью продовольствие тоже превратится в политическое оружие и средство политического давления, и нам из-за своего же собственного безрассудства суждено, в конце концов, стать свидетелями такого «решения» проблемы, как возрождение феодального, монопольного права сортировать людей и целые народы и решать, кто получит пищу и, следовательно, будет жить. Здесь мы имеем дело с одной из тех безнадежных дилемм, о которых стараемся просто не думать, что, как известно, служит самым надежным способом превратить их в неразрешимые. Вот такими-то средствами и вымощен нынешний путь человечества к катастрофе, и мы должны свернуть с этого пути. Я не думаю, что этот процесс относится к числу мероприятий, которые осуществимы на высшем уровне; он должен быть основан на изменениях в сердцах самих людей – но об этом несколько позже.
Если использовать методы, разработанные в рамках обсуждаемого проекта для изучения мировой продовольственной ситуации, применительно к анализу всего мирового промышленного производства, то он, скорее всего, покажет, что, как я уже отмечал, для того, чтобы мировая промышленная система действительно служила нуждам многих миллиардов потребителей, необходимо фундаментальным образом изменить всю ее структуру. И эта задача, пожалуй, потруднее, чем решение продовольственной проблемы. Ведь идеальный набор промышленных товаров определить куда сложнее, чем обусловленный вполне осязаемыми факторами физиологического характера минимальный рацион питания. Не говоря уже о поистине громадных по масштабам частных капиталовложениях и частнопромышленных интересах, с которыми придется считаться всякому, кто решится хотя бы подступиться к этой сложнейшей из проблем.
И, тем не менее, изучение мировой промышленности превратилось сейчас в одну из важнейших задач. В разных местах я уже касался отдельных граней целостного промышленного комплекса, который требует тщательного и всестороннего исследования. К ним, в частности, относятся такие вопросы, как относительная роль частного и общественного секторов в мировом промышленном производстве; трансформация многонациональных корпораций и методы регулирования их взаимоотношений с государствами; возможные коллективные функции и коллективная ответственность крупных компаний и, наконец, основные принципы и направления, в соответствии с которыми должна решаться проблема реорганизации и рационализации мировой промышленной системы. При изучении последнего вопроса можно для начала ограничиться рассмотрением достаточно широкого круга ключевых секторов промышленности. Я бы очень хотел участвовать в организации такого рода проекта, и даже не обязательно под эгидой Римского клуба. Собственно говоря, за последние годы я уже несколько раз пытался подготовить для этого почву, но пока безуспешно. Сегодня потребность в подобном исследовании стала еще более настоятельной, и к нему нужно приступить как можно скорее, ибо его результаты должны помочь нам пересмотреть устаревшие взгляды в соответствии с изменившейся действительностью. В дальнейшем я остановлюсь на этой теме более подробно.
Вскоре после выхода в свет доклада «Пределы роста» Римский клуб начал искать возможности провести специальное исследование, посвященное роли науки и техники в решении проблем современности. Причиной этому послужили многие критические замечания в адрес проекта, упрекавшие его в недостаточном учете возможностей науки и техники, которые – при соответствующей ориентации – могли бы, по мнению авторов этих замечаний, решить многие проблемы, связанные, в частности, с нехваткой природных ресурсов. В конце концов, мы предложили возглавить этот новый проект Деннису Габору (Габор Деннис – физик (Великобритания), лауреат Нобелевской премии 1971 г. за открытие голографии – Прим. ред.) и Умберто Коломбо (Коломбо Умберто – итальянский экономист – Прим. ред.), имевшему большой опыт в сфере промышленного управления и в то время занимавшему пост председателя Комиссии по вопросам политики в области науки и техники при ОЭСР. Оба они приняли наше предложение.
После консультаций с рядом видных ученых тематика обследования была несколько изменена; с одной стороны, в известной мере расширена, а с другой – более четко ориентирована. Перед проектом была поставлена цель – оценить, достаточно ли – с учетом нынешнего состояния и перспектив развития науки и техники – на планете ресурсов, чтобы удовлетворить базовые потребности растущего населения в энергии, продовольствии и сырье на многие десятилетия или даже столетия вперед. Была собрана большая группа всемирно известных экспертов, – которых в шутку называли «технологическими оптимистами» – во главе с Габором и Коломбо, согласившимися вдвоем руководить работами. Щедрая финансовая помощь министерства по делам науки и техники Канады позволила покрыть все расходы по осуществлению проекта. Доклад этой рабочей группы скоро будет опубликован под заголовком «За пределами века расточительства» – название, продиктованное желанием напомнить о нашей святой обязанности – бережно и рачительно относиться к земным богатствам и помнить об интересах тех, кто придет после нас.
Исследование со всей очевидностью показало, что все три области объединены сложной сетью взаимосвязей в единую систему, требующую глобального подхода к своему изучению. При рассмотрении каждой из областей в отдельности создается впечатление, что при известных условиях наука и техника могут дать человеку все необходимые сырьевые материалы, и в огромных количествах. На самом же деле указанная уже взаимосвязь между ними кардинально меняет картину: успешные исследования и разработки в одной из них зависят, и часто решающим образом, от сопутствующего прогресса в других областях, причем, отнюдь не ограничиваясь тремя рассматриваемыми. Не имея возможности представить здесь все результаты этого в высшей степени интересного исследования, я ограничусь лишь некоторыми наиболее важными выводами.
В отношении продовольствия исследование в значительной степени подтвердило выводы Линнеманна о центральной роли факторов социально-экономического и культурного характера. Что касается научно-технических знаний, необходимых для освоения под сельское хозяйство новых земель и увеличения плодородия почв, то практически все они уже получены. Продвижение фронта научных исследований требуется лишь в отдельных областях, таких, как использование водных ресурсов, опреснение воды, оптимизация применения удобрений, методы закрепления в почвах азотных соединений, а также производство моноклеточных белков из химических продуктов и отходов сельскохозяйственного производства.
Еще меньше оснований для беспокойства представляет, в общем и целом, проблема минеральных ресурсов. Хотя в ближайшие десятилетия ожидается истощение практически всех ныне известных и наиболее доступных для разработки месторождений, потенциальные запасы соединений почти всех необходимых человеку химических элементов достаточно велики и обеспечение ими не вызывает серьезных сомнений. Вместе с тем отмечается возможный недостаток таких действительно редких элементов, как, например, серебро, ртуть, золото, платина и гелий, они-то и могут оказаться узким местом для развития некоторых важных технологических процессов и промышленных методик. Другим абсолютно незаменимым и существенным для жизнедеятельности человека элементом является фосфор – ключевой компонент всех минеральных удобрений. И хотя вряд ли есть основания ожидать существенных перебоев в обеспечении им, возможно, было бы целесообразно принять определенные меры, регулирующие его потребление на глобальном уровне, с тем, чтобы предотвратить превращение его в фактор, лимитирующий развитие сельскохозяйственного производства. Необходимость такого рода мер диктуется, в частности, тем обстоятельством, что темпы роста мирового потребления фосфора почти в три раза обгоняют темпы роста численности населения планеты. Наука и техника могут сыграть важную роль в решении многих проблем, связанных с обеспечением сырьевыми материалами. К числу таких проблем относятся экономия и сохранение материалов, миниатюризация оборудования, использование вторичного сырья, разработка новых технологических процессов, получение новых материалов и т. д. Основные выводы проекта вкратце сводятся к тому, что проблема обеспечения сырьем лимитируется скорее вопросами стоимости, транспортировки и организации, чем физическим недостатком ресурсов.
Что действительно представляет серьезную проблему, так это энергия. При наличии достаточно дешевых, не загрязняющих среды, ботатых источников энергии можно было бы относительно легко найти технические решения продовольственной и сырьевой проблем. Однако перспективы овладения такими источниками весьма малоутешительны: в ближайшее время вряд ли следует рассчитывать на широкое использование способов производства энергии одновременно недорогих и приемлемых как с социальной, так и с экологической точек зрения. И, учитывая длительный путь от научных исследований и разработок до широкого промышленного использования, нет оснований ожидать появления новых источников энергии, и мир должен будет, по меньшей мере, еще три-четыре десятилетия полагаться главным образом на ископаемое топливо, в основном нефть и уголь. Более того, прежде чем человечество овладеет практически неисчерпаемыми энергетическими источниками, ему, возможно, предстоит еще пережить периоды острой нехватки энергии. При этом придется позаботиться и о сохранении видов ископаемого топлива для использования в других целях, не связанных с энергетическим производством. Вследствие этого особенно важно ускорить по возможности внедрение программ, направленных на постепенное замещение обычных источников энергии какими-то иными системами энергоснабжения. Так что прежде чем можно будет надеяться на окончательное улучшение мировой энергетической ситуации, надо быть готовым к любым трудностям и непредвиденным осложнениям.
Доклад утверждает, что в скором времени не следует рассчитывать ни на какие возобновимые или практически неисчерпаемые источники энергии, а широкое применение некоторых из них к тому же оказывается сопряженным с достаточно серьезными проблемами. До сих пор еще не доказана реальная возможность производства энергии за счет термоядерного синтеза, необходимо интенсифицировать научные исследования и разработки в этой области, но пока что рано связывать с этим какие бы то ни было планы на будущее. Весьма ограниченной считается и возможность широкого использования геотермальной энергии, она будет существенно зависеть от успешного решения проблемы извлечения тепла из земной коры. Сомнительными с экономической точки зрения представляются пока авторам доклада и перспективы широкого применения для производства электроэнергии или обогрева солнечной энергии: прогресс в этой области требует преодоления ряда трудностей технического и технологического характера. Единственным способом производства энергии, на который можно рассчитывать в длительной перспективе уже при нынешнем уровне научно-технических знаний, остается атомная энергетика, основанная на реакций деления ядер. Доклад отмечает, однако, что и здесь существует ряд проблем социального характера и, кроме того, не решены еще вопросы, связанные с обеспечением безопасности и надежности атомных электростанций. А для широкого внедрения реакторов-размножителей предстоит преодолеть и некоторые чисто технические трудности.
Должен сказать, что лично я придерживаюсь в отношении ядерного решения энергетической проблемы куда более пессимистических и радикальных позиций, чем мои ученые коллеги. Ведь в настоящее время это решение, по сути дела, означает широкое использование атомных электростанций обычного типа – основанных на расщеплении тяжелых ядер. Я не берусь судить, насколько реально сделать их чистыми, надежными и приемлемыми для человеческого общества, и не берусь оспаривать это, коль скоро в этом так уверены многие серьезные ученые, почти все политические деятели и представители промышленных кругов. В чем я лично действительно не уверен, это в возможности сделать чистым, надежным и безопасным само современное человеческое общество. Я уже посвятил много страниц описанию того состояния хаоса и беспорядка, в котором оно пребывает, его неуправляемости и неспособности к рациональным и гуманным поступкам, царящих в нем непреодолимых противоречий, с которыми оно не в состоянии справиться. Можно ли позволить такому обществу стать ядерным? Трудно представить себе, чтобы в ближайшие несколько десятилетий это общество образумилось и смогло бы стать надежным хозяином и защитником нескольких тысяч огромных ядерных электростанций и к тому же обеспечить ежегодную транспортировку через всю планету и переработку таких количеств смертельно опасного плутония-239, которые в десятки тысяч раз превышают дозу, способную уничтожить всех нынешних жителей Земли. Человечество поступило бы в высшей степени опрометчиво и безрассудно, если бы стало ядерным, предварительно не подготовив для этого всю человеческую систему. И проблемы здесь встают отнюдь не технического или экономического, а политического, социального и культурного характера. И те, кто, потеряв голову от небольшой дозы сильнодействующего ядерного наркотика, стремится протолкнуть ядерные программы, направленные на распространение этого зла по всему обществу, должны ясно отдавать себе отчет, что тем самым они, по сути дела, обрекают своих преемников на тяжелую и неизлечимую ядерную наркоманию.
Я прекрасно понимаю, сколь важно для человеческой системы на нынешней стадии ее эволюции в изобилии обеспечить себя энергией, и эта поистине первостепенная задача должна быть так или иначе решена. Но надо еще доказать, что ядерное решение представляет собой действительно единственное из возможных – по крайней мере на некий промежуточный период – решений. И если это и в самом деле единственный выход из положения, тогда наш величайший долг и святая обязанность – заняться сначала изменением самого нашего общества, подготовить его в культурном и многих других отношениях к важному и ответственному шагу. Правда, у нас осталось прискорбно мало времени. И все народы должны четко осознать, что если уж они решили встать на этот путь, то должны быть готовы потратить на соответствующую социальную и культурную подготовку общества не меньше времени, сил и умения, чем на разработку научно-технических и промышленных аспектов ядерной энергетики.
Эта социальная и культурная переориентация общества должна осуществляться не только на уровне отдельных стран, но и в международных масштабах. Наступил момент для объединенных действий человечества, и энергетическая проблема представляет сейчас одну из первоочередных задач, требующих такого объединения. Энергетические программы планеты должны определяться при участии всех без исключения групп и слоев населения и активной роли мировой общественности. Если не будут до конца продуманы социальные и культурные аспекты этих программ, то просчеты могут оказаться роковыми для человечества, и ядерная эпопея превратится в одну из самых страшных катастроф в его истории.
Итак, человечество стоит сейчас перед выбором дальнейших путей своего энергетического развития, – путей, которые во многом предопределят на десятилетия вперед его образ жизни, а возможно, и саму его судьбу. И поэтому долг каждого политического руководителя – еще и еще раз серьезно подумать над решением этой проблемы не только с точки зрения своей страны, а с позиций интересов всего человечества. Необходимо еще раз взвесить целесообразность ядерного пути. Возможно, при тщательном рассмотрении более разумным окажется ориентация на широкое промышленное применение солнечной энергии, пусть даже этот вариант будет в чем-то проигрывать перед ядерным. Я уверен, что при разумном подходе и трезвой оценке возможных альтернатив мировая общественность все-таки отдаст предпочтение солнечному, а не ядерному обществу.
Встречи на высшем уровне не редкость в наше время. Однако – как это ни странно – в их повестке дня не часто встретишь упоминание о том сгустке проблем, природу, взаимосвязь и развитие которых пытается понять и вынести на широкое общественное обсуждение Римский клуб. А если подобные вопросы случайно и затрагиваются на межправительственных конференциях и встречах, то, как правило, вскользь и исходя из краткосрочных интересов участников. Как это ни парадоксально, но никогда еще важнейшие для всего человечества проблемы не оказывались главной целью таких высоких встреч. Официальные представители народов мира, кажется, абсолютно уверены, что будущее человечества находится вне сферы их компетенции, поэтому в лучшем случае они могут позволить себе роскошь бегло коснуться его в конце переговоров, обсудив все важные, с их точки зрения, проблемы, к которым относятся любые вопросы и даже мельчайшие детали, затрагивающие их престиж или краткосрочные политические интересы.
Думая об этом, я всегда вспоминаю специальную встречу Римского клуба, которая состоялась в июле 1975 года в мексиканском городе Гуанахуато. Идея этой встречи родилась еще в Зальцбурге, где президент Мексики Эччеверриа предложил провести ее на мексиканской земле в надежде, что вошедшее в поговорку гостеприимство этой страны сделает более непринужденным и продуктивным новый обмен мнениями между представителями политических кругов и Римского клуба. Этому должна была способствовать и сама атмосфера славного своими боевыми национально-освободительными традициями Гуанахуато – ныне прелестного, безмятежного города, жители которого так бережно хранят памятники колониальной старины. Кроме двадцати членов Римского клуба и нескольких ученых, сюда собрались личные представители глав государств или правительств двадцати двух стран. В соответствии с основной темой этой встречи – «Солидарность во имя мира и развития» – была подвергнута пересмотру вся мировая проблематика. По материалам дискуссий Римский клуб подготовил документ под названием «Размышления из Гуанахуато». Для меня самым важным его пунктом была констатация «необходимости полного и всестороннего развития возможностей и способностей всех людей планеты, как непременного условия преодоления существующего неравенства и обеспечения здоровой и достойной жизни для каждого. Именно этим целям должны быть подчинены все стратегии, политические программы и перспективные планы развития в национальных и глобальных масштабах». Затем мы попросили двух наших коллег по Римскому клубу подготовить более развернутый документ, в котором необходимо было подчеркнуть особую важность и актуальность подобной встречи в тот момент, когда все народы мира должны разделить ответственность за решение общих проблем, определяющих долгосрочные судьбы планеты. В этом смысле встреча в Гуанахуато могла стать неким промежуточным этапом на пути к более конкретному транснациональному диалогу между рядовыми гражданами и политическими деятелями. И тот факт, что люди самых различных культур, традиций и мировоззрений, собравшиеся сюда с разных континентов, все-таки смогли – при всех существующих между ними расхождениях – прийти к единому мнению по целому ряду важных проблем, свидетельствует о внутреннем стремлении человечества к объединению.
В августе 1974 года меня посетил Эрвин Ласло – бывший концертирующий пианист, человек разносторонних интересов и многогранных талантов: философ, специалист в области кибернетики, эссеист. Он поделился со мной одной идеей, которая оказалась очень созвучной моим собственным мыслям. Смысл ее сводился к следующему. Размышляя о будущем, люди, как правило, акцентируют внимание главным образом на отрицательных тенденциях нынешнего развития, на нерешенной проблематике, на тех изменениях, которые необходимы для выживания человеческого общества, оставляя в стороне и практически не принимая во внимание существующих в нем здоровых, положительных начал. А между тем, возможно, именно на них и нужно если не опираться, то, во всяком случае, рассчитывать, планируя те или иные изменения. «Фокусируя внимание на болезни, мы апеллируем в первую очередь к страху, а основанное на нем поведение трудно направить по желаемому руслу. Фокус на здоровье, наоборот, мотивирует поведение, ориентированное на положительные цели; и тогда любое достижение рассматривается не просто как удача в стремлении избежать несчастья, а как победа» (Laszlo E. Goals for Global Society. – In: «Main Currents in Modern Thought», vol. 31. 1975.), – писал он позднее. «Человек взбирается на Эверест, потому «что видит в этом выражение человеческой изобретательности и стойкости. Скажи ему, что он должен сделать то же самое, чтобы выжить или обрести свободу, и он воспримет это как тяжелую нечеловеческую работу».
Я разделял эту точку зрения. Действительно, пора было перейти от стадии обычного шока – который был необходим, чтобы привлечь внимание людей к близящейся опасности, – к новому этапу позитивного взгляда на то, чего реально может достигнуть в обозримом будущем человечество в ходе своей эволюции. К несчастью, среди экономистов и техников встречаются еще глупцы, верящие, что именно их науки способны найти тот магический философский камень, который исцелит человечество от всех его недугов. К тому же в мире существуют влиятельные силы, заинтересованные в продолжении прежнего курса, так что рано пока прекращать шоковое лечение. И все-таки цели человечества не могут ограничиваться лишь стремлением избежать катастрофы, обеспечить возможности для выживания и потом влачить прозаическое и ущербное существование в своем полуискусственном мирке. Нужно поднять дух человека, ему необходимы идеалы, в которые он мог бы действительно верить, ради которых он мог бы жить и бороться, а если понадобится, и умереть. И идеалы эти должны произрастать из его осознания своей новой роли на планете – той роли, о которой я уже так много говорил.
После того, как мы с Ласло подробно обсудили все эти вопросы, он изъявил готовность взяться за осуществление проекта о целях современного человечества при условии, что ему будет оказана поддержка Римского клуба и будут выделены необходимые финансовые средства. Не сомневаясь в одобрении моих коллег по Клубу, я гарантировал ему нашу поддержку и помог уладить финансовые вопросы. Основная задача проекта сводилась к определению целей, которые должно поставить перед собой человечество на нынешней стадии своего развития. Эти цели предполагалось вывести в итоге сравнительного анализа современного положения и перспектив развития человечества, с одной стороны, и тенденций развития различных философских школ, культурных традиций, ценностей и мотиваций на протяжении всей истории человеческой цивилизации – с другой. В качестве исходного материала, характеризующего нынешнее положение человечества, планировалось использовать результаты уже проведенных исследований, в том числе и проектов Римского клуба. «Сегодня, – сказал Ласло, – перед нами стоит задача отыскать такие идеалы, которые могли бы на глобальном уровне выполнять функции, эквивалентные функциям местных и региональных мифов, религий и идеологий в здоровых общественных системах прошлого», И здесь первостепенное значение придавалось именно общемировому, глобальному подходу.
До настоящего времени традиционными источниками идеалов всегда были религиозные и гражданские системы взглядов и мировоззрения. Сейчас на наших глазах зарождаются два новых источника: ощущение глобальности, о котором я буду говорить ниже, и сознание новой роли человека как лидера всей жизни на Земле. И перед всеми нами стоит задача найти такое созвучное чувствам современного человека соединение этих проистекающих из разных источников идеалов, чтобы создать в нем необходимые для самоудовлетворения моральные стимулы и творческие стремления и направить их на достижение целей, соответствующих духу и потребностям нашего времени. Призванный открыть широкое обсуждение этой проблемы новый проект – «Цели для глобального общества» – был начат в конце 1974 года. Ласло удалось собрать неплохую группу, и они планировали к лету 1976 года завершить первый этап работы над проектом (В настоящее время доклад уже опубликован: Laszlo E. et al. Goals for Mankind, New York, 1977).
Тем временем я все думал, как бы использовать приближавшееся двухсотлетие американской революции 1776 года, чтобы привлечь внимание мировой общественности к обсуждению идеалов, стремлений и беспрецедентных возможностей современного человека, и при этом особо подчеркнуть его новые обязанности. Отважные люди, которые поднялись 200 лет назад на борьбу за свое достоинство и свободу, четко осознавали и последовательно добивались того, что в их понимании означало новый мир. Bce было против них, но они выстояли и одержали победу, ибо знали, чего хотят. Их пример важен для тех, кто живет сегодня. Какой же урок мы можем из него извлечь? Сейчас, в 1977 году, борьба против несправедливых ограничений и привилегий стала намного сложнее, и приобрела гораздо большее значение, чем 200 лет назад. И тем более важно, чтобы и наши действия были тоже освящены глубоким человеческим сознанием и ясным видением целей. Ведь сегодня нам вновь предстоит создать новый мир, – мир, который соответствовал бы масштабам и условиям нашего времени.
Как частное лицо и как член Римского клуба, я часто получал приглашения принять участие в различных международных мероприятиях, посвященных празднованию двухсотлетия американской революции. С инициативой проведения одной из таких специальных программ выступил в середине 1974 года Институт электротехнического и электронного машиностроения (IEEE) – самое крупное инженерное общество в мире. Основанный в Филадельфии в 1884 году, этот Институт всегда занимался активной общественной деятельностью, уделяя большое внимание вопросам оздоровления общества, рационального использования природных ресурсов, созданию более благоприятных для жизни условий. Позднее к ним подключились еще две крупные филадельфийские организации: Институт Франклина и компания «Фёрст Пенсильвания корпорейшн» – одно из старейших в США и первое в Филадельфии банковское учреждение.
Я много беседовал с директорами этих трех организаций. В результате мы приняли решение организовать в апреле 1976 года в Филадельфии специальную встречу Римского клуба, тема которой – «Новые горизонты для человечества» – была, как нам казалось, созвучна традициям этого города. Ведь именно здесь два столетия назад родилась Декларация независимости. Мы надеялись, что это обстоятельство поможет нам создать на нашей встрече атмосферу ответственности и игры, понимания и великодушия и передать эти чувства другим людям. Многие участники этой встречи, среди которых были видные гуманисты, ученые и политические деятели из разных частей света, говорили потом, что и место, и событие сыграли свою роль и способствовали установлению именно такого духа. И уже это я считаю весьма важным результатом нашей деятельности. Ибо в наш век – решающий век во всей человеческой истории – определяются не только образ и стиль жизни многих поколений, которые придут после пас, но и тенденции развития самой жизни на планете. И многое здесь будет зависеть от того, какие между нами установятся нормы взаимоотношений и сможем ли мы создать ту атмосферу, в которой можно будет совместно решать стоящие перед нами проблемы.
Ведь если человек проникается таким духом, он рано или поздно поймет, как многого сможет достичь, если изменит свой нынешний способ существования и стиль жизни и осознает, что эти достижения стоят жертв, на которые ему ради этого придется пойти. И тут он, наконец, постигнет, что измениться-то, в сущности, предстоит ему самому, и воспримет это требование времени как самое значительное событие и увлекательное приключение в своей жизни.